Кирилл Фатьянов

ГИПЕРБОРЕЙСКАЯ ВЕРА РУСОВ

(фрагменты)

Полностью текст опубликован в книге ГИПЕРБОРЕЙСКАЯ ВЕРА РУСОВ / Сборник. – Москва, ФАИР-ПРЕСС, 1999. – 288 с.: ил. [ Издательско-торговый дом “Гранд”, т/ф (095)170-96-45; e-mail: grandpub@dol.ru ]

“То, что теперь называется христианской религией, существовало у древних и было присуще человеческому роду от самого начала веков до пришествия Христа, с которого времени истинная вера, уже существовавшая, стала называться христианство.”

Святой Августин Блаженный

учение о Триглаве

“Древнейшее учение придет в мир.”

Пророчество ясновидящей Ванги*

Следы гиперборейской веры обнаруживаются в тайных учениях большинства народов, населяющих Северное Полушарие.

[...]

Как известно, чередование темного и светлого времени на Полюсах иное, нежели в других областях Планеты. Сменяются полярный день и полярная ночь: полгода властвует свет, другие полгода – тьма. По аналогии с этим кристально ясным подразделением времени учение гипербореев подразделяет все сущее на две лежащие в основании категории: “представляющее” (приблизительно соответствует тому, что мы вкладываем в понятие “я”) и “представляемое” (все то, что можно совокупно обозначать как “не-я” – мир, внешнее).

[...]

Сам Бог, Единый, выше подразделения на “представляющее” и “представляемое”. Таким образом Он оказывается полностью запределен по отношению к человеческим языку и понятиям, которые все основываются исключительно на этом подразделении.

Оставаясь только лишь человеком, учит Северная Традиция, нет никакой возможности понять, что есть Бог. Он есть неприступная тайна. Однако глубинный смысл человеческой жизни и составляют, в конечном счете, непрекращающиеся попытки взять приступом неприступное. Ибо нечеловеческое напряжение таких исканий способно возвести сознание ищущего на некую высшую уже ступень, нежели простое человеческое сознание. Это есть уровень чувствования Бога. Переживания, не выразимого никакими словами, однако столь же непосредственно данного, как непосредственно дана находящимся на ступени только лишь человеческого восприятия подразделенность на “я” и мир.

[...]

Как, на каком шаге прямого внутреннего пути откроется Самый Бог душе того или иного конкретного человека – это известно в точности только Самому Богу. Традиция лишь помечает вехами основных понятий сам этот опытно постигнутый адептами ее прямой путь, что может избавить ищущего от бесконечных блужданий по внутренним тупикам и топям.

Северная Традиция учит избегать крайностей. Не следует пренебрегать вехами, полагая, будто бы хороши все пути – что прямой, что окольный, что вообще попятный. Но также не следует и обожествлять вехи, принимая их за Самого Бога, не выразимого полностью ни в каких понятиях и словах.

Доподлинно о Боге известно лишь, что в Нем преодолена двойственность, которой загипнотизировано сознание человека. Он – Третье, высшее относительно “первого” и “второго”, “представляющего” и “представляемого”, “я” и мира. Но вместе с тем Он также и включает в Себя эти “первое” и “второе”, в Нем преодолевается их различенье между собой – преодолением различенности каждого из них с Ним. Таким образом Он одновременно есть и Един, и Троичен. Высшая божественная “алгебра” утверждает: 3=1, и этим преодолено 2.

Наглядно-условный образ, запечатлевший эту древнейшую концепцию Триединого Божества Северной Традиции, есть Триглав. Он есть понятие-символ, зримо передающее нераздельность и неслиянность Троицы.

Забвение о Триглаве, утрата понимания того, каким образом в божественной алгебре 3=1, приводит к порабощению миром. “Я”, “представляющее” – представляет “представляемое” всецело внешним себе. Более того, это внешнее – т.е. мир – представляется вообще единственным, что существует.

Однако существует воистину – только Бог. Все же остальное – и мир, и “я” – есть лишь “письмена” Бога. И даже если внимание всецело сосредотачивается на внешнем, то есть на мире – рано или поздно Единый Бог будет в нем “прочитан”. Говоря иными словами, Сын Божий – Слово – рано или поздно обязательно явлен будет в миру. Многие тысячелетия назад Северная Традиция учила о неизбежном Его пришествии.

Он именовался Туисто (или Туистос) – Двойной. Одна из причин такого именования – нераздельность в Нем двух природ: Единое (божественная природа) явлено в миру, т.е. в различении (человеческая природа).

Северная Традиция предрекала: явление Туисто поведет к воспоминанию о сокровенном смысле Триглава, и через это просветление спасет души, выведет их из под власти мира, открывая им путь к Истоку. Поэтому среди условных имен Туисто были такие, как Врата, Дверь, Мост.

Однако, учит СТ, прочитывание Бога только в миру – это лишь половина дела. Единый, явленный лишь в миру – т.е. лишь “представляемый” – это Бог преданный и распятый. (В тайных учениях ряда народов Севера, наследовавших Гиперборейской Вере, присутствуют следы предсказания не только о пришествии Туисто, но и о Его распятии.) И тем не менее начатое дело Спасения не может быть обращено вспять. Коль скоро уже было произнесено Слово Бога, оно не будет, вопреки всем стараниям противоположной силы (силы помрачения и забвения), оставаться для “представляющего” (для души) чем-то таким же внешним, как и тот мир, в котором оно было произнесено. Бог, распятый в миру, не умирает, но воскресает и возносится на небеса (в область Духа, умного постижения) и потому обязательно будет явлен вторично. (Еще один смысл имени Туисто, Двойной – Тот, Которому суждено прийти дважды.)

То будет уже явление внутри самого “представляющего”, пришествие во славе и силе. Так явленного невозможно будет уже предать. Тогда уже ничего не сможет помешать окончательному совершению дела Спасения и потому силы зла сделают все в последние времена мира, чтобы воспрепятствовать этому Второму Пришествию Сына Божия.

Но эти силы способны только отодвинуть время свершения. Произнесенное Богом Слово продолжает звучать, и неизбежно рано или поздно окажется постигнут Смысл сказанного, его Святой Дух живой. Поэтому великая Битва на закате времен, которую отвека предрекают северные предания, окончится победой не сил помрачения и забвения, но сил Света. Пришествие во славе и силе – в духе – ознаменует полное абсолютное Единство, которому не сможет воспрепятствовать уже ничто внешнее.

Гипнотизирующая человека будто бы существующая непроходимая различенность “представляющего” и “представляемого” будет преодолена. Но это изменит все! Глаза бывших когда-то смертными увидят “новые небеса и новую землю”. Град Божий (Город богов – как именует его Северная Традиция) откроет свои врата, замкнутые до сего времени заблуждением относительно “я” и мира.

И ни печали, ни зла, ни смерти и ни болезней уже не будет. Ибо Единство дарует абсолютную, не ограниченную ничем Свободу. Другое дело, что, будучи неограниченной именно, данная Свобода подразумевает также и свободу нарушить это Единство по своему выбору. Однако за нарушением вновь последует воссоединение, неизбежно – как это видно из всего выше сказанного. Таким образом даже и нарушение оказывается включено в Единство, ибо оно демонстрирует несокрушимость этого последнего в Вечности.

Отступничество вспыхивает и гаснет, Единство же не прерывается никогда. Поэтому течение времени, которое, если посмотреть “извне Бога”, представляет собою цикл, выглядит “изнутри Бога” словно копье или же стрела, летящая неотвратимо к цели.

И Сын, и Дух проистекают от Единого Отца и Едины в Нем. Троица представляет собой Единство Неслиянности и Нераздельности. И точно также три времени и три мира (или три круга) о которых говорит Северная Традиция, есть лишь воплощения “внизу” того, что есть “наверху” и представляют собой лишь три модуса Единой Воли и три момента Единой Вечности.

уровни посвящения

Вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах.

Евангелие от Марка, 4: 11.

...учение о Триглаве, говоря словами писаний посвященных его, “смотрит в Самого Бога”. Оно как бы заглядывает за явленное – за “я” и мир, за обыденное. Это учение полно решимости не приспосабливать представление о Боге под обыденные мерки нашего ума, но, напротив, огненною силой непостижимых для приземленного рассудка антиномий как бы переплавить эти самые мерки, предуготовляя сознание для приятия Бога Истинного. Сердцем и умом своим посвященный Триглава умирает для мира и мир умирает для него.

Однако деятельностью своей адепт Северной Традиции не умирает для мира. Ведь, согласно учению, мир есть письмена Бога и деятельность “обученного Божьей грамоте” в миру, следовательно, есть вид молитвы. Причем для живой жизни в миру не благоприятно, чтобы посвященный сильно отличался от остальных мирян. Идеальный адепт, согласно текстам СТ, “сердцем и умом не отличен почти ничем от бесплотных ангелов света, тогда как поведением и по внешнему виду разнится немногим весьма от обыкновенных людей”.

Это двойное требование является серьезнейшим испытанием. Фактически, посвященный должен стремиться совместить в себе две природы. “Содеяться должен льдом, внутри которого чистый пламень; и лед не должен растаять, и свет не должен погаснуть, а ледяной покров да будет прозрачен только для посвященных.”

Это далеко не каждый способен выдержать. Необходима разящая острота ума, помноженная на вещую зоркость сердца, чтобы душа могла причаститься тайнам Триглава. Поэтому посвящения удостаивались лишь немногие. То были высшие волхвы – веды. Тщательно оберегали они Традицию от раскрытия неспособным вместить. Именно благодаря этому удавалась десятками тысячелетий избегать отступничества и сектантства внутри СТ. Ведь ереси и расколы – это плоды неполного знания, посчитавшего себя полным, а таковое много опаснее, чем незнание.

И вместе с тем посвященные не оставляли мирян в неведении. Они лишь не давали младенцам в области духа играть с огнем, то есть не предлагали им постигать живую жизнь Самой Божественной Троицы, одновременно превысшую и движения, и покоя. Зато волхвы говорили о Двенадцати ключевых Силах, энергиях, в которых явлен Триглав. Раскрытие такого аспекта Бога ни коим образом не могло повести к смятению в умах. Божественная жизнь оказывалась данной наглядно и в ипостаси своего движения и внутреннего взаимного порождения (годовой цикл), и в ипостаси непреступного вечного покоя (двенадцать богов бессмертных).

Учителями народа в поклонении Двенадцати были волхвы низшего посвящения – кудесники. Каждый из них был служителем какого-либо одного бога и жил отдельно от своих родичей в лесу, около его капища или храма. С кудесником обитали обыкновенно ученики его, один или несколько.

Чтобы самому сделаться жрецом, преемнику недостаточно было получить посвящение от учителя. Кудесник только благословлял ученика на странствие ко горам Рипейским. Та местность, которая имелась в виду, теперь представляет цепь тянущихся с запада на восток возвышенностей, именуемых Северные Увалы. Они были много выше, и образовывали, действительно, могучий горный хребет лишь более десяти тысяч лет назад. Северная Традиция, не прерывавшаяся с наидревнейших времен, сохранила именно такое название: горы.

Климат Приполярья был мягче в прежние времена. Горные отроги покрывали дремучие леса, совершенно непроходимые. Звери, обитавшие в них, даже и десятки веков назад еще слыли дивными, больше нигде не виданными. Места эти были неприступны для не знающего дороги. Рипейские горы символизировали границу, что разделяет уровни посвящения: круг внутренний и круг внешний. Учитель передавал тому, кого он благословлял на странствие, знание о заповедных тропах. Ученику сообщалось, где располагаются узкие врата – проходы, ведущие по ту сторону гор. Эти проходы именовались еще иначе небесные врата или солнечные врата, и обозначались руническими начертаниями ì ü , é ù , либо Ç .

Миновав проходы, совершающий путешествие за Силой вступал, как это повествует предание, “в чистый желанный кроткий прекрасный край”. Эта приполярная земля завалась Лукуморье. Путь странника лежал, далее, к одному из двадцати четырех святилищ, древнейших на всей Земле. То были круги огромных камней, поставленных вертикально. Располагаясь по берегам Северного Ледовитого Океана или на островах, эти сооружения намечали на поверхности Планеты единый гигантский Круг. Геометрическим центром его являлся Северный Полюс.

Это единое планетарное кольцо кромлехов именовалось Каменный Пояс или Пояс Могущества. (Позднее Каменным Поясом стали называть Рипейские горы.) Предание Северной Традиции говорит, что, благодаря силе, текущей постоянно в Кольце, посвященные могли мгновенно оказываться “во всякой стороне Земли и во всяком месте”.

Около Великих Камней проводили жизнь избранные из ведов, то есть из волхвов высшего посвящения. Такие составляли Внутренний Круг самого уже круга внутреннего. Они звались тиетаи: хранящие (таящие) Тиу. Они не имели собственности и не носили никаких отличительных знаков, только – стрелу в руке ( – руна Тиу).

Пришедший пребывал, совершая омовения и постясь, в полном одиночестве в круге камней то время, которое определяли для него тиетаи. Предание Северной Традиции сообщает, что исходно круг составляли “двадцать четыре и двенадцать великих камней”. Двадцать четыре были установлены вертикально. Каждые два из них соединял один из двенадцати, уложенных сверху. Так образовывался Круг Двенадцати Врат. Каждые Врата были из трех камней, то есть представляли трилит. Всякий стоячий камень имел рунический знак, отличающий его от прочих. Уложенные поверх иногда также имели каждый особенную руну, а иногда на всех изображался трискаль в том варианте начертания, который известен как всевидящее око или глаз дракона.

Материал, форма, взаиморасположение камней, место самого круга составляли строгий канон. Точное исполнение его позволяло в определенные дни Луны проявляться Силе. Посвящение совершалось, когда соискатель начинал видеть в пространствах Врат двенадцать богов, а над кругом – единый вихрь их взаимоперерождения. Ночи, проведенные в круге, отныне и навсегда сообщали ему способности открывать для себя незримое. Лучшим ученикам тиетаи предоставляли выбор: возвратиться кудесником на свою родину, либо провести в Лукуморье от восьми до двенадцать лет и стать ведом.

Служение совершивших странствие в Лукуморье (также именовавшееся Беловодье) поддерживало безмятежное и вольное бытие мира. Кудесники поучали следованию двенадцати простым правилам, мудрость и полезность которых каждый имел возможность постичь наглядно. Такая жизнь, вместе с тем, предуготовляла способных вместить к приятию высших тайн.

[...]

Учение о двенадцати непрерывных перерождениях единой Силы – или о двенадцати богах – как сказано, было распространено в качестве мировоззрения и основы жизненного уклада. Но с Истиной о Триглаве – о Сверхбытийном Божественном Триединстве внутри самой этой Силы – посвященные обращались сдержанно, лишь иногда осторожно приоткрывая ее народу в обличиях легенд и притч.

благовествование святого андрея

“Самая важная миссия возложена на апостола Андрея.

Он прокладывает путь Христу так, как Он повелел.”

Ясновидящая Ванга*

Итак, еще за тысячелетия до Р.Х. на Русской земле существовало два уровня Посвящения и, соответственно, две категории священства.

От самого истока существования племени своего все русы были посвящены в ступень первую. Она представляет простое знание о Двенадцати – богах, Силах, или проявленьях Единого. Первой ступени принадлежит и учение о взаимоперерождении этих Сил. Священник соответствующей категории, совершивший странствие, именовался постигший Обруч Перерождений. Бубен о двенадцати бубенцах, располагающихся по кругу – кудеса – символизировал этот Обруч. Каждый из двенадцати богов имел своих особых служителей – волхвов низшего посвящения. Таким образом существовало 12 кланов низшего священства Руси. Они и были священниками людей первого посвящения. Все эти волхвы, какому бы из двенадцати богов они не служили, обязательно имели кудеса. Поэтому и назывались они кудесники (в отличие от волхвов высших, имевших жезл, посох).

Что же до посвященных второго уровня, их было немного на земле русов до начала эпохи Иисуса Христа, как, впрочем, даже и до Владимира. Этого посвящения удостаивался обыкновенно один из нескольких сотен. Но удостоившиеся представляли воистину посвященных во вторую ступень: отнюдь не обрядоверцев, которые совершают те или иные действия веры, не утруждая ум пониманием того, какое содержание несут знаки. В чем состояла эта ступень вторая? Она сообщала ясное, полное осознание того, что различение Единого на “я” и мир представляет собой иллюзию, заблуждение. То есть эта ступень была откровением Единого Бога. Именно таким Откровением должен был стать для мира Туисто, Сын Бога, Единый со Своим Отцом, пришествие Которого предсказывала Традиция. Согласно преданию СТ, были предопределены месяц, и год, и место совершения этого События. И посвященным известно было взаиморасположенье звезд, под которыми суждено явиться Единородному в этот мир.

[...]

Во время, совпадающее с нынешним Рождеством, веды ежегодно отправлялись в символическое путешествие (потому посох), как бы встречая Грядущего, и приносили Ему дары.

Когда же Время пришло, высшие посвященные действительно совершили странствие “за тридевять земель, к Окиян-морю, к реке Иордане”. И, поклонившись новорожденному Царю, вернулись на нашу землю, благовествуя о начале исполнения древнейших пророчеств Гиперборейской веры. Сведения об этом странствии были записаны древним руническим письмом – руськими письменами – на берестяных листах и на дощках. Некоторые фрагменты той хроники уцелели и до сего времени.

Как повествует предание, вскоре после того на русскую землю пришел апостол Андрей и благовествовал о свершении также всего иного, предсказанного Традицией. Туисто – Богочеловек – Двойной посетил сей мир первый раз, и в этом первом пришествии носил имя Иисус Христос. Со времени восприятия этой вести все посвящаемые второй ступени – сначала по Днепру, Волохову и до озера Ильмень, а позже и по другим землям – стали именовать себя Христианами.

[...]

Оповедь, древняя рукопись, говорит: “Андрей от Иерусалима прошед Голяд, Косог, Роден, Скеф, Скиф и Словен, смежных лугами, достиг Смоленска и ополчений Скоф и Славянска Великого и, Ладогу оставя, в лодью сев, в бурное Вращающееся Озеро на Валаам пошел, крестя повсюду, и поставлял по всем местам кресты каменные. Ученики же его Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма повсюду сделали ограды и все посадники доезжали до Словенска и Смоленска, и многие жрецы окрестились.”

Чем это объяснить, что человек в те небезопасные времена проделал столь долгий путь, встречаемый везде с радостью или по крайней мере без неприязни? Что принимали крещение от него люди самых разных племен? И – главное – что и жрецы крестились? Но удивительного здесь нет. Святой апостол Андрей принес не чужую веру. Первый ученик Христа – он же и был послан к первым, приславшим Христу дары. Путь его лежал в средоточие мистической жизни нашей земли тех времен, к пустынникам, имеющим высшее гиперборейское посвящение: на Валаамский архипелаг, именно же на остров Дивный.

Апостол говорил ведам, стоя на земле этого острова посреди круга из огромных камней, воздвигнутого тысячелетия назад: исполнились пророчества веры вашей! (К этому валаамскому кромлеху многие века потом совершали поломничества не только монахи русы, но и друиды кельты. Каменный круг цел и до сего времени. В центре его установлен поклонный крест.) Родился, – благовествовал Андрей, – как это ваши ведающие уже знают, Сын Человеческий. Трое же от вас пришли с Севера через Восток и поклонились Ему. Имя на земле носил Иисус. Оно было написано и на кресте Его, который Он воскресением превозмог, а посвященные Севера предрекали: родится Езус и победит Древо. Сын Божий на служение призвал Двенадцать апостолов. Двенадцать мировых сил вам известны, сколько вы живете в этой земле. Один лишь предал Его, одержимый силой, которую вы называете Чернобог. Но Иисус попрал смертью смерть, воскрес, и говорил с нами, и вознесся на небо. И ныне грядет со славой во второй раз, как это вы предрекаете уже и самим именем Его – Туисто. Веруйте же во Второе Пришествие. Как Сам Он говорил: уверовавший во имя Мое – спасется.

[...]

На Валааме же и до сего времени сохранились каменный Кресень-Коло и вырезанные на камнях руськие письмены [руны], славящие Бога Единого.

предуготавливающие века

Служения различны, а Господь один.

1 Кор. 12: 5.

[...]

Веды, принявшие везде с радостью великого вестника, почитали теперь первейшей своей задачей готовить углубленно и тщательно Второе предсказываемое Традицией пришествие Туисто – в Духе, – а не преумножать число знающих о свершившемся гиперборейском пророчестве среди людей мира. Писания Благой Вести (и в том числе неканонизированное Евангелие самого Андрея) были переведены и увековечены руськими письменами – грамотой, существовавшей на земле русов задолго до Мефодия и Кирилла. (Жизнеописание этого последнего, выполненное братом Мефодия, повествует: Кирилл обнаружил в городе Херсонес [Корсунь] Евангелие, написанное неизвестными ему знаками, называвшимися “руськие письмены”. И, “разобрав знаки для гласных и согласных, благодарил Бога”.)

Веды признавали Новый Завет богослужебной и богоучебной книгой внутреннего круга, но не спешили поголовно крестить народ. Истина о совершившемся уже пришествии, распятии и вознесении Слова сообщалась только духовно зрелым. Таким, которые, восприняв Знак, умели бы вместить и все сокровенное Значение его, до конца. Высшие посвященные не хотели для Руси внешнего, скороспелого и поверхностного христианства, которое бы представляло собой лишь вывернутое наизнанку язычество.

Мудрая эта сдержанность, очевидно, заслуживает благодарности. Наша земля не знала никогда слепых и кровавых действий мертворожденного или же недоношенного христианства. Мерзкие костры инквизиции, индульгенции, представляющие собой купленные за деньги удостоверения в отпущении грехов (и в том числе даже и только лишь еще замышляемых), буквализм экстремистов из протестантских сект – все это не из нашей истории.

[...]

Русское христианство, как всенародная церковь, вынашивалась девять веков от Андрея и до Владимира кругом внутренним – посвященными второй ступени. (Русская довладимирова эзотерика была матерью православного христианства нашей земли. Не потому ли образ именно Богородицы всегда был так у нас почитаем и именно Она, Пречистая – покровительница России?) Из поколения в поколение, постепенно, подготовлялось сословие таких служителей, которые сумели бы преподать народу новозаветную веру воистину, а не так, чтобы получилось христианство без Самого Христа. “Церковь апостола Иоанна”, то есть эзотерическое христианство, существовала на Руси с первых веков новой эры. Ее составляли высшие посвященные Северной Традиции. Ими постепенно подготавливалась духовная почва для экзотерической церкви всего народа, или “церкви Петра”.

Низшее же священство относилось к этому деланию неоднозначно. Большинство служителей двенадцати культов приняли Весть, продолжая оставаться теми, кем были. Такие справедливо считали, что у любого народа всегда сохраняется подразделение на внешний круг и круг внутренний, какие бы события не происходили, пока стоит мир. Существовала, однако и “оппозиционная партия”, как это бы теперь сказали. Ее составили, в основном, служители Чернобога-Кощея. Учение о полном посрамлении диавола Христом представлялось им, так сказать, “камешками в их огород”. Черные колдуны не без основания опасались резкого сокращения подношений на свои капища. Поэтому-то все действия против учения Христа и Церкви его на русской земле именовались всегда кощунством, а не, скажем, перунством или велесианством. Среди двенадцати древних богов Бога не принимал лишь один. Точно также, как и предателем Его Сына оказался только один человек из двенадцати.

рождение православного государства

“Вернется старая Россия

и будет называться так же, как и при святом Сергии...

Растает все, словно лед, одно только останется нетронутым –

слава Владимира, слава России.”

Пророчество Ванги*

Внешний и внутренний круг учения жил, каждый, присущей ему особенной жизнью в духе, не пересекаясь но поддерживая один другой. Благодаря этому прочно стояли княжества. Разумеется, случались войны, неурожаи и прочие неприятности, которыми богата жизнь мира. Но это никогда не повергало русов в смятение. Они знали: против неприятеля помогут Белояр и Перун, природные неурядицы улажены будут заступничеством Лады и Велеса, главное твердо верить и делать общее дело, не создавая смуты, не обвиняя ближних. Волхвы-кудесники были понятны и близки народу, простые и конкретные деяния веры, которые предлагалось исполнять, в трудные моменты рождали единодушие, так необходимое для преодоления этих трудных моментов.

Не оставались без ответа и духовные искания избранных. Мы надеемся, историки еще когда-нибудь обнаружат, что иноческая, пустынническая христианская жизнь на русской земле представляет обычай гораздо более древней, чем принято сейчас думать. Древнейшее, довладимирово духовное делание воздвигало незримые духовные стены России будущей, как бы наращивая “запас прочности”, храня на века вперед...

И тем не менее все более угрожающей становилась на русской земле одна конкретная вполне опасность, требовавшая для противостояния ей решительных внутренних перемен. Опасность эта была – хазарское иго, медленно обволакивающее Русь исподволь, как незримая паутина. Враг этот отличен был от монголов, печенегов или половцев тем, что против него был не в состоянии помочь бог молнии и меча Перун.

[...]

В чем же дело? Как это полагает Юрий Петрович Миролюбов, основываясь на мнениях таких известных историков, как Башмаков, Фогельсон и Ксавье Марвье, причиной была коварная тактика хазар, которую вполне можно было бы назвать завоеванием без войны, как бы огнем без дыма.

Вот как описывает ее Миролюбов (“Сакральное Руси”, Москва 1997, Том I, Книга 3, с.437-439). “Тюрко-еврейское государство Хазария находилось на Волге, в устье которой был главнй город, Итиль... и простиралось до Саркела на Дону... В сущности, эти два города были огромными складами товаров, а также богатым рынком рабов.” “Хазары считали своего Кагана собственником всей земли и всего, что на ней.” “Что можно сказать о хазарском иге, под которым страдала Русь в течение по крайней мере двух веков? Хазары постепенно внедрялись в Русь, ее захватывали.” “Хазары усиленно продавали задолжавших им русов, женщин, подростков и детей. Юношей холостили, превращая их в двуногих волов, живущих только кормежкой и работой.” “Хазарское иго было весьма тяжелым, но хазары его внедряли весьма ловко и тихо. Сначала они ставили свои фактории и устраивали стражу при них. Во внутреннюю жизнь русов они не вмешивались, а порой даже защищали их от врагов. Вскоре дирекция фактории под предлогом защиты от врагов увеличивала охранные отряды. Потом начинали заводить свою администрацию, которая отнюдь не давила на русов. После же десятка лет существования этой администрации оказывалось, что все принадлежит хазарам, и что без их воли нельзя ничего делать. К этому времени оружие уже было отобрано у населения, а всякий способный военачальник истреблен. Дальше начиналась жестокая эксплуатация. Почему русы не замечали, куда гнут хазары? Простой рус рассуждал так, что, де, платить дань надо и боярину, и хазарину, а хазарин по началу требует меньше боярина, значит, пусть будет старшим хазарин, при котором дань меньше а порядка больше. Когда же хазарин прижимал руса уже нестерпимо, было поздно: боярина больше не было, он либо погибал от хазарской руки, либо бежал на север.”

[...]

Явно, наступало такое время, когда народу необходимо было расширить духовные горизонты, чтобы не оказаться слепым перед лицом разрастающейся беды. Хазарин привлекал кажущейся поначалу удобоприемлимостью своего закона. Князь Киевский тех времен Владимир крестил Русь, то есть непосредственно обратил многих к тому Учению, где раз и навсегда превыше закона поставлена Благодать. Первое же слово первого русского митрополита – Иллариона – было “Слово о законе и Благодати”. Оно, как говорит об этом историк граф Михаил Владимирович Толстой, было направлено против иудаизма, государственной религии Хазарского Каганата.

Иудаизм, как известно, ставит превыше всего не Благодать, но точное исполнение многочисленных предписаний – Закон. Принявшие христианство принимали идею первенствования Благодати над всяческими законами. Православные святые отцы понимали распятие иудеями Праведника как ясное свидетельство в обличение иудейского закона, как суд над законом, “Суд над судом”. Крест сообщил воспринявшим его меру для измерения глубины. Ловушка поверхностного сопоставления законов (порядков) у чужих и своих – была опрокинута.

Замысел крестителя Руси, таким образом, очевиден. Владимир предоставил всему своему народу (а не одним лишь избранным) духовное оружие против тех, которые вели с русами, как это бы сказали теперь, “идеологическую войну”.

Греко-византийская версия, разумеется, была проще в чем-то, однако она была хорошо приспособлена для массового восприятия. Кроме того, богословская традиция Византии брала начало непосредственно от апостолов, то есть от людей, видевших своими глазами живое совершение того, что предрекала отвека Северная Традиция.

Владимир не заменял веру своего народа какой-то иной, чужой. Напротив, успех деяния князя обеспечил весь многотысячелетний предшествующий духовный опыт о Триедином Боге. Крещение воспринималось как событие внутри веры: как посвящение в более высокую ступень того же самого Знания, полнота которого испокон веков сохранялась тайной Традицией сей земли. Народ узнавал Триглава, пусть и не постигая в упрощенном изложении всей сокровенной мудрости, которую хранили о Нем высшие волхвы-веды. Это создавало некоторую опасность ересей и расколов в будущем, однако на такую жертву приходилось идти – этого настоятельно требовал день сегодняшний.

Вот что говорит о крещении летописец, по-видимому, современник событий. “С радостью пошли люди, ликуя и говоря: если бы это не было хорошим, не приняли бы этого [крещения] князь наш и бояре... Сошлось там [на берегу Днепра] людей без числа.” Заметим: это было на той же самой земле, люди которой затем, спустя несколько веков, когда были всего-то сделаны некоторые изменения в церковнослужебных книгах, совершали самосожжения в знак протеста! Из этого очевидно следующее. Если бы тысячелетие назад Владимир, как это теперь считают, решил загнать наш народ в некую иную по сути веру, потребовалось бы как минимум по одному воину с копьем на каждого, кого желал князь видеть вошедшим в воду.

Крещение породило сплоченность и подъем духа в русской земле именно потому, что было справедливо воспринято людьми как новая ступень посвящения в единую Мудрость, отвека ведомую лучшим из их отцов. Настало время сделать эту Мудрость доступной не только одним князьям и лучшим боярам.

Михаил Владимирович Толстой говорит в книге “История Русской Церкви”: когда после Киева был просвещен святой верой Новгород Великий, а затем благовестие принесено в область Ростовскую, там, как в Новгороде и Киеве, поставили церкви и священников, но не искореняли культа двенадцати богов. Владимир вовсе не собирался обрубать корни. Книга говорит далее, что так обстояло дело везде и вплоть до XII века включительно.

[...]

Вот как рассуждает М. В. Толстой. Сколько пролито крови при введении христианства в разных странах Западной Европы и Америки! В России же не было ничего подобного. Говорят, славяне, кроткие всегда, спокойно приняли крещение из покорности. Но почему же не было этой самой покорности при обращении западных славян католиками? Ведь это те же славяне, с тем же характером кротости и миролюбия. Но латинизированное Евангелие оказалось возможным насадить лишь силой оружия и под страхом костров. Без этого западные миссионеры встречали непреклонное сопротивление народа, который готов был проливать кровь за своих богов, не желая покориться католическому учению. Значит, мало было одного кроткого народного духа. Что же тогда обеспечило на земле Русской мирный успех исповедания святой веры?

Знающие Северную Традицию могут пояснить это. Славяне, что западные, что восточные, тысячелетиями искушены были в учении о Триедином Боге. Учителями их были посвященные Северной Традиции, наследовавшие Гипербореям. Поэтому народ немедленно распознал ересь о Святом Духе в латинской версии христианства. И усмотрел истину – соответствие собственному своему исконному Знанию – в учении греческом. Поэтому-то славяне, которым предлагалась греческая версия, приняли ее спокойно, как нечто им и без греков давно известное. А другие, которым предложено было тоже учение о Христе и Духе Святом, но уже в искажении, часто решали лучше умирать, нежели покоряться.

Так мог поступать лишь народ, сведущий во всех тонкостях учения о Триедином Боге многие века. Спаситель ведь говорит: хула на Духа Святого – это непрощаемый грех. Вот и предпочитали смерть тела погибели души в случае, когда видели, что пытаются втянуть в грех этот.

Мы не утверждаем, конечно, будто бы латиняне прямо возводят на Святого Духа хулу. Но они, не имея в прошлом своем исконной традиции Триглава (Троицы), не понимают, что заблуждение их о Духе губительно для сокровенного ядра веры. Произведение Духа от Отца и Сына, как они думают, – а не от Единого лишь Отца, как воистину, – разрушает учение о едином.

Итак, Владимир не вводил нового. Напротив, он обратился к наиболее глубоким корням. А нововведением было лишь посвящение многих в отвека сохраняемое лишь избранными. Дальнейшие события показали, что девятивековые усилия этих избранных не пропали даром. Русский народ смог вместить. Весть о пришествии Сына – от Отца – Духом не была воспринята механически. В ней узнано было людьми свершившееся пророчество древней мудрости о Триглаве – чудной, превосходящей разумение человеческое. “Было ликование на земле и на небе”, говорит летописец.

Святые отцы русской православной церкви (по крайней мере, первых ее веков) не были вынуждены скорбеть, подобно Мейстеру Экхарту (1260-1327), о непонимании верующими сути веры, то есть о том, что вместо одного язычества наступило другое. Вот что констатирует этот выдающийся католический пастырь: “многие невежественные христиане, и даже многие священники также мало знают о том, как какой-нибудь камень. Они понимают Три Лица как три коровы или три камня! Но тот, кто может постигнуть без числа и множества различия в Боге, тот познает, что Три Лица – Один Бог.” (Духовные проповеди Мейстера Экхарта, Москва, “Мусагетъ”, 1912 г.) Как видим, ветвь хорошо прививается только к своим корням.

[...]

Деяние князя Киевского принесло добрый плод. Сплоченность и духовный подъем народа остановили распространение хазарской заразы. Торгово-грабительское царство в низовьях Волги утратило во многом влияние свое на русов. Да и другие народы, терпящие от хазарского ига, могли теперь обращаться к русам за помощью в избавлении от долговой кабалы, поскольку экономическое могущество Киевского княжества возрастало быстро. “Сказал Владимир: нехорошо, что мало городов около Киева. И стал ставить города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стругне. И стал набирать мужей лучших от славян, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей и ими населил города.”

[...]

Были утверждены незыблемые и неизменяемые суд и право для всех сословий. Учреждено постоянное “учение книжное”. Возведены многие православные храмы, среди которых особенно интересны некоторые Киевские и, позднее, Владимирские, самые устройство и резьба которых подчеркивают идею непротиворечия культа Триединого Бога и культа Двенадцати. Предание говорит и о сооружении в те века великих подземных коммуникаций, а также об установленном в соборе Софии чудесном зеркале, позволяющем видеть отдаленное и сокрытое.

ИЗОЩРЕНИЕ МЕТОДА “ТИХОГО” ЗАВОЕВАНИЯ

Для мудрости нет ничего более ненавистного, чем хитрость.

Восточная мудрость

Хазария, разумеется, не собиралась спокойно наблюдать умаление своего влияния. Ее политические стратеги прекрасно видели, что так называемое “двоеверие” (а на самом деле – единство двух ступеней одного Посвящения) дает русскому народу небывалую духовную стойкость. Крещение не искореняло, как сказано, культа Двенадцати. Напротив, оно показывало духовную перспективу, предоставив возможность всем видеть следующую ступень.

Примечательную легенду рассказывает “Повесть временных лет”: “Нашли их [славян] хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: платите нам дань. Поляне (славянский род), посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и старейшинам, и сказали им: вот, новую дань нашли мы. Те же спросили у них: откуда? Они же ответили: в лесу на горах над рекою Днепром. Сказали старцы хазарские: не добрая это дань, княже. Мы доискались ее оружием, острым только с одной стороны – саблями, а у этих оружие обоюдоострое – мечи. Станут они когда-нибудь собирать дань с нас. И сбылось сказанное...”

Итак, мистическая система, наименованная верхоглядством официальной истории “двоеверие”, являла собой обоюдоострый духовный меч русов, дававший явное превосходство против одномерных систем. Если понимать легенду буквально: какое уж такое особенное преимущество в бою дает обоюдоострый меч против равного веса и длины клинка, заточенного лишь с одной стороны? Другое дело, если речь идет о невидимой брани, о духовной битве: “Из уст Его выходил обоюдоострый меч и лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей... Так говорит Имеющий обоюдоострый меч: ...Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь... мечем уст Моих.” (Иоанн, Откровение, главы 1 и 2.)

Времена исподволь распространявшейся хазарской экспансии не могли вернуться, пока на нашей земле существовала мистическая система двух уровней Посвящения, представленных вполне явно, как этому положил начало Владимир. Высшая божественность была названа высшей, именно – перед всем народом. Но низшие божества от этого отнюдь не теряли в чем-либо, отвека принадлежавшем им. (Разве что возбранены были кровавые жертвоприношения, некогда занесенные из других земель, но ведь и до Владимира обычай этот имел у нас распространение мизерное.)

Двухуровневая система уравновешивала и согласовывала духовную силу людей “круга внутреннего” и “круга внешнего”, существующих у любого народа. Русские в эпоху Владимира смогли отобразить и оформить это извечное подразделение человечества правильной системой веры. В результате этого нация получила духовное могущество, оказавшееся очень не по вкусу экспансивным соседям. Последние понимали: сковать эту силу можно, только противопоставив два уровня единого Посвящения один другому.

Тайная кропотливая работа по выполнению этой задачи стала новой стратегией “тихой” войны Каганата против Руси. Она заняла века. Хазарские мудрецы отлично понимали возможности, появляющиеся в случае успеха. Противопоставив начальный уровень понимания, на котором Единый Бог открывается лишь как двенадцать творящих Энергий (“богов”), уровню понимания завершающему, на котором Единый понимается уже именно как Единый в Трех Лицах, – противопоставив как якобы взаимоотрицание то, что противостоит, воистину, лишь как взаимодополняющие моменты одного Понимания – можно инспирировать бесконечную череду смут в намеченной для захвата земле, пока не ослабнет она изнутри настолько, чтобы этот захват свершился. Духовная школа противника будет парализована: чему сможет научить какая бы то ни было школа, если в ней “младшие” классы окажутся вдруг противопоставлены “старшим”?

Хитрыми интригами сея раздор, ставленники хазар выкраивали (словно лоскуты из единого полотна) противопоставляли и сталкивали две фракции: “фракцию богов” и “фракцию Бога”. Тайно побуждая к агрессивным действиям то одну, то другую сторону, они стремились постоянно поддерживать напряженность внутри страны, создавали почву междоусобицы и раздоров.

Все эти действия были направлены к одной цели: не позволить Русской земле иметь целостную, многоуровневую, всесторонне устойчивую систему Бого-миро-воззрения. Хазары хорошо знали уже из опыта, что, обладая такой системой – “обоюдоострым мечем” – русы непобедимы. Поэтому подспудная и таящаяся, как подземный пожар, идейная война Каганата против Руси проходила под лозунгом: противопоставляй и властвуй!

Противнику хотелось бы видеть государство русов сотрясаемым, как в горячке, постоянными революциями в области духа: то чтобы торжествовала языческая (а не ведическая!) вера в одних только богов, то – чтобы признавался Единый, но все Его Энергии вдруг объявлялись несуществующими, то – предел мечтаний врага – чтобы не верили ни в богов, ни в Бога! В последнем случае страну можно просто брать голыми руками и сажать собственное правительство: лишенные всякой веры поверят во что угодно...

Сначала основная ставка недоброжелателей Руси делалась на “фракцию богов”. Точнее, на экзальтированных и мрачных жрецов Чернобога – падшего бога, противобога-Кощея (Кошера), “чахнущего над златом”. Злата же для подкупа и организации волнений у хазарских ставленников было достаточно. В Лаврентьевской летописи сохранились сведения о трех мятежах, организованных в крупных центрах страны и возглавленных низшими волхвами. Причем в двух случаях события развертывались по одному и тому же сценарию.

“Такой волхв объявился при Глебе (1069 г.) в Новгороде; говорил людям, притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, уверяя, будто наперед знает все, что произойдет, и хуля веру христианскую... И был мятеж в городе, и все поверили ему и хотели погубить епископа. Епископ же взял крест в руки, и надел облачение, встал и сказал: Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же верует Богу, пусть ко кресту идет. И разделились люди...” (Что и было нужно ставленикам Каганата. Или спровоцировать кровопролитие, или, по меньшей мере, не оставить иной возможности, как только чтобы разделились словно враги. Противопоставляй и властвуй!)

“Восстали волхвы в Суздале (1024); по дьявольскому наущению и бесовскому действию избивали старшую чадь [государственных людей], говоря, что они держат запасы. Был мятеж великий и голод по всей той стране.”

“Однажды во время неурожая в Ростовской области (1071) явились два волхва из Ярославля, говоря: Мы знаем, кто запасы держит. И отправились они по Волге и куда не придут в погост, тут и называли знатных жен, говоря, что та жито прячет, а та – мед, а та – рыбу, а та – меха... И убивали многих жен, а имущество забирали себе. И пришли на Белоозеро, и было с ними людей триста. В это же время случилось Яню, сыну Вышатину, собирая дань, прийти от князя Святослава... Они... убили Янева попа... Сказал им Янь: Поистине прельстил вас бес; какому богу веруете? Те же отвечали: Антихристу! Он же сказал им: Где же он? Они же сказали: Сидит в бездне... Янь же повелел бить их и торгать бороды.” (Нестриженная и нечесанная, буйная борода – отличие жрецов Чернобога. Кудесники других кланов не носили бород. Тем более не носили их волхвы высшего посвящения – веды. Бритое лицо был знаком, отличающим посвященного. Такой обычай возник десятки тысячелетий назад. Напомним, Северная Традиция есть учение Замкнутого Креста – мистическое Знание гипербореев, исчезнувшей расы северного полярного континента, погребенного теперь под водой и льдом. Посвященные – древнейшие предки русов, перенявшие у гипербореев Традицию, – начали брить бороды в знак того, что посвящены безбородой полярной расой. Обычай этот просуществовал до времен Киевской Руси и, далее, до царствования Петра. На всех дошедших до нас древних миниатюрах волхвы, кроме колдунов Чернобога, изображены безбородыми.)

Ставка на “фракцию богов” не оправдала себя вполне. Раздор и порождаемый им голод, ослабление державы – были. Но именно эти бедствия постепенно настраивали народ против их зачинщиков, черных колдунов, как и против “басурман” – бесерменов, то есть хазарских купцов и их ставленников. Слишком уж очевидным оказывалось, что “мутят воду” только жрецы Морены и Чернобога, почитавшиеся на нашей земле задолго еще до Владимира и даже до Рождества Христьова неприкасаемыми. Вовлечение в мятежи всей “фракции богов” или хотя бы сколько-нибудь значительной ее части не наблюдалось.

Поэтому спустя два века стратегия ведущих против русов тайную войну изменилась. Решено было усиливать и по возможности ожесточать теперь уже “партию Единого Бога”, инспирировать рвение во вред делу, маскируемое показным благочестием. Именно через два с половиной века после Крещения Руси – а не во времена Владимира – начало понемногу прививаться определение культа двенадцати богов как “языческого”, то есть плохого, “неподобающего”. Долгие систематические ухищрения были употреблены и оказалось “забыто”, что ничего нет плохого в признании христианином самого факта существования низшей божественности и ее энергий [“богов”], в качестве подчиненного момента высшей божественности Святой Троицы.

То есть забыто было, что даже и сами святые апостолы Иисуса Христа, благовествуя грекам и другим народам, не призывали их никогда заменять исконный уклад, основанный на почитании действующих в природе энергий “неведомого Бога” каким-то иным укладом. Апостолы призывали только “воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите.” (Деяния, 15: 29.) “Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого.” (Деяния, 15: 28.) Деятели Православной Христианской Церкви времен становления ее на Русской земле хорошо помнили этот апостольский завет. Например, Великие Двунадесятые Праздники были установлены не без учета времени, в которое народ в предшествующие века почитал Двенадцать богов.

Самое слово “боги” не считалось и вплоть до XIII века на Руси в устах христианина чем-то неподобающим. Помнили: святые отцы всех веков именуют в своих писаниях Бога Единого и Богом богов, в числе прочих славных имен Его. Ведь это определение исключает противопоставление богов – Богу. Более того, св. Иустин Философ Сихемский, Афинагор Александрийский, св. Феофил Антиохийский, св. Василий Великий рассматривали неискаженную ведическую Традицию как предчувствие Евангелия. Это глубинное понимание, существовавшее задолго до рассматриваемого времени, не иссякало и многие века после. Так, греческий святой Григорий Палама, живший за полтысячелетия после князя Владимира, учил о “божественности низшей” [u j e i m e u h J e o t h z ] и “высшей” [u p e r e i m e n h ]. Причем, вместо выражения u j e i m e u h J e o t h z Палама иногда использовал просто множественное число – “божества”. Учение этого святого безоговорочно признается Церковью. По-видимому, в тенденции противопоставить Бога и богов сказалось действие сил, стремившихся намеренно отвратить от истины.

Эта же рука чувствуется и в переиначивании задним числом истории. Внимательное знакомство с текстами сохранившихся древних летописей выявляет такие противоречия, которые нельзя объяснить иначе, как только позднейшими вставками и подчистками. Взять, хотя бы, пресловутое “поругание идолов”, которое, якобы, учинил Владимир непосредственно перед крещением Киевлян в Днепре.

Что говорят об этом дошедшие до нас хроники? “Повесть временных лет”, Лаврентьевский список 1377 г. Вот интересующее нас место в современной редакции (“Повести древней Руси”, Лениздат, 1983г.): “[Владимир] повелел опрокинуть идолы – одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами.”

Вроде бы, картина совершенно явного поругания. Но взглянем на этот текст, как он воспроизведен в исконной редакции: “...повеле кумиры испроверщи, овы исещи, а другия огневи предати. Перуна же повеле привязати коневи к хвосту и влещи с горы по Боричеву на Ручай, 12 мужа пристави тети жезлем.” В примечании сказано: “Все добавленные или исправленные слова выделяются курсивом. Пропущенные слова (в основном [?] это слова, ошибочно повторенные писцом) не оговариваются.” Итак, курсив – это “добавленное или исправленное”. Заметим также: древне слово “тети” переведено “колотить”, хотя вообще-то, “колотить” имеет в древнеславянском хотя бы какое-нибудь соответствие лишь со словом “тати”, да и то, “тати” означает убивать, резать, разбойничать. Т.е. 12 мужей должны были по приказу князя резать (убивать) деревянного идола деревянными жезлами? Представить себе такое довольно трудно. Но в этом на самом деле и необходимости нет. Лучше вспомним: древнее “тети” имеет значение вполне точное: почитать как отца и мать, оказывать почести. (Потому: тятя – папа, отец; тётя – сестра матери; тесть – отец жены.) Почести же такие вполне уместны применительно к изображениям богов: славяне почитали божества предками своими по крови.

Далее, в современной редакции зачем-то добавлено словечко “взвоз”, отсутствующее в оригинале. Вообще-то имеется в виду явно Боричев холм, где располагалось капище Рода (гиперборейское его имя – Бора).

Что же остается в итоге, за вычетом курсива и неверного перевода? Летопись констатирует: деревянные изображения богов были извлечены из земли, провезены по Боричеву холму (или провезен только один Перун, считавшийся на Руси всегда покровителем княжеской власти и боевой силы княжьей дружины [ибо кмети – дружинники – наследовали Сынам Грома Гипербореи]) и, сопровождаемые почетным эскортом волхвов (жезл – отличительный знак волхва), доставлены к Ручью.

Что сохранила Северная Традиция об этом событии? Известно следующее. При извлечении изображений богов состоялся рыцарский турнир и был возжен священный огонь. Изображения были на колеснице провезены пред капищем Рода (почитаемого не только лишь как Исток, Родник, но также и как Порог, Великий Предел). Далее они были крещены в Днепре, куда доставлены через Родник (Ручай) и сопровождены эскортом волхвов вплоть до самых Порогов (символически – до Великого Предела).

Вот интересно – если бы Владимиру действительно взбрело изничтожать и посрамлять богов, глумиться над ними, то как бы это он так “мудро” избрал в качестве орудия поругания те же самые воды Днепра, которые на следующий день послужили орудием приобщения к Христианской вере?

Могут возразить на это: “Крещение деревянного идола – невидаль! Такого просто не могло быть.” Ответим: такое было и не только в нашей земле; более того, такое регулярно и до сих пор происходит. В Индии на новый год устанавливают идола на приречном холме, а через небольшое время (соответствующее нашему от Рождества до Крещения) извлекают это деревянное изображение и бросают в реку. Причем идол этот – не кто иной как бог Индра (по-русски: Индрик – Козерог – Знак, под которым празднуется Крещение), тысячелетиями почитаемый в Индии едва ли даже не больше всех остальных богов. Что это – систематическое поругание?

Периодическое предание деревянного изображения почитаемого бога водной или огневой стихии – это, вообще, очень древний ведический обычай. Помимо прочего, он призван привлекать внимание верующего к тому, что Изображаемое выше и долговечнее череды своих конкретных священных изображений, ибо его природа коренится не в свойствах посюстороннего материала, но, в конечном счете, в Природе Бога Единого. Этим пониманием ведизм и отличается от язычества. Когда на Русской земле задолго еще до Владимира выбирали место, где на реке стать городу, по этой реке пускали деревянное изображение бога (чаще всего Перуна – покровителя аристократии, так как обыкновенно город начинали с детинца – крепости-кремля для князя и его дружины) и начинали строительство, где его прибьет к берегу. “Где бог изберет.”

Вот что повествует Киевский Синопсис о том деревянном изображении Перуна, которое князь Владимир пустил плыть по Днепру. Прибрежные жители, видя его плывущим, кричали: “Выдыбай!”, то есть выплывай. И бог действительно выплыл, и это место посчитали настолько святым, что там был сооружен Выдубицкий Михайловский Монастырь. Если бы, как это представляют сейчас, его соорудили затем, чтобы забылось событие, прославившее это место, слово “выдыбай” никак уж не попало бы в официальное название монастыря.

Благочестивый ведический канон о священных изображениях дожил и до наших дней. Вот что говорит об обычае старообрядцев писатель Владимир Солоухин в документальном романе “Чаша”, который был им написан перед самой кончиной: “Иконы, пришедшие в негодность, староверы уничтожают двумя способами: либо пускают по воде, по реке, либо – в огонь.” ...Вот вам и “поругание” идолов, якобы очевидное из древнего текста, загримированного различным “добавленным и исправленным”.

Возникает вопрос, почему же специалисты-историки всегда “добавляют и исправляют” так, что в итоге складывается гипнотически устойчивое впечатление противопоставленности разных ступеней одной Традиции? Мы не собираемся приписывать кому-либо предвзятость или недобросовестность. Причина в другом. Сами “списки” (т.е. копии летописей, последовательно снимаемые с целью размножения и сохранения информации) начиная уже с XII века содержат вставки в оригинальный текст. Информационную войну изобрели не сегодня. Достаточно переиначить несколько слов в ряде ключевых документов, и этим будет заложен фундамент духовной розни, которая обязательно приведет, в итоге, к смутам и ослаблению государства. Такую вставку мы видим сразу же после приведенного выше фрагмента Лаврентьевского списка. “Велик Ты, Господи, и чудны дела Твои! Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем.” По смыслу и стилю эти фразы никак не вписываются в хронику. Это – не что иное, как цитата из проповеди о Страстях Христовых! Очень хорошо продуманный прием. Благочестивый, вроде бы, приписанный фрагмент не вызовет подозрения в неподлинности у христиан. Прямо ничего не сказано, а между тем действия Владимира в результате присутствия вслед за описанием их этих фраз прочно ассоциируются именно с поруганием. Поэтому далее постепенно уже само собой будет “добавлено или исправлено” все, “недостающее” в этом смысле.

Примеров подобных вставок, действие которых чем-то напоминает современное нейролингвистическое программирование, можно привести и еще немало. Информационная диверсия велась по всем правилам, последствия “ходов” продумывались далеко вперед. Желвшие ослабления Руси достигли, чего хотели. Разные ступени единого Посвящения оказались противопоставлены, как враждебные. Это повело к духовному ослаблению государства, и оно не могло не сказаться в том, что наша земля подпала под владычество Золотой Орды, союзницей которой была Хазария, на три долгих века.

Этого тяжелого времени произвола кочевников оказалось вполне достаточно, чтобы в огне пожаров и под развалинами разрушаемых и разграбляемых храмов погибло большинство рукописей, хранивших древнее Знание о двенадцати “первоисточаемых Силах” как о двенадцати “энергиях” Триединого Божества. Никто теперь не исчислит эти потери. Но, уж наверное, они превосходят намного те, которые нанесла человечеству гибель в огне древних свитков Александрийской библиотеки.

Некоторые исторические свидетельства истинного соотношения учений о Троице и о Двенадцати сохранились, однако, и вне Традиции. Это не рукописные документы, а рукотворные стены храмов, которые иногда легче оказывается разрушить до основания, чем изменить оформление их и ансамбль, организовав таким образом позднейшие “подчистки и вставки”. Стены знаменитого Дмитриевского собора Владимира покрывает, как это хорошо известно, “насквозь языческая” каменная резьба. Васильевские врата Софийского собора Новгорода Великого имеют на себе ясное изображение ведического бога Китовраса – крылатого кентавра, и надписано его имя. И наконец, купола наиболее древних храмов того же града Владимира имеют примечательнейшую роспись: христианский Бог-Троица в окружении двенадцати “языческих” богов, причем имя каждого подписано четко под изображением его. Как это неопровержимое доказательство нераздельности ступеней одного Посвящения могло пережить информационную войну, о которой мы говорим? Наверное, только благодаря тому, что изничтожавшим такие свидетельства принципиальным прагматикам (а таковы все, ведущие подобные войны), не свойственно обращать взоры вверх...